Ники и Аликс – самодержцы, жившие для себя
Жизнь трудна, если вам приходится всё время соревноваться со свекровью, а она – умница и красавица, нравится всем-всем-всем, одевается по моде и даже служит ее эталоном. Если вы еще и императрица и за вами бегают злые революционеры, всё совсем сложно. Императрица Александра Фёдоровна, последняя российская императрица, нашла великолепный выход из положения: она обрела счастье в своей семье, несмотря ни на какие внешние беды.
6 мая 1868 года родился мальчик, которого окрестили Николаем, наследник трона Российской империи. Его мама Мария Фёдоровна – исключение из отечественных императриц и великих княжон – была не немкой (традиционно Романовы женились на немках), а датской принцессой по имени Дагмар. Недолюбливая немцев (которые были не прочь поживиться за счет Дании), Мария Фёдоровна хотела воспитать сына в самой прогрессивной и модной тогда манере – английской.
Прежде всего, сие требовало первоклассного образования, на получение которого цесаревичу сначала отвели 12 лет, потом прибавили еще год. Воспитателем наследника и его братьев назначили англичанина Карла Осиповича Хиса. Вкупе с активным общением с многочисленными английскими родственниками (его тетя вышла «туда» замуж) это позволило Николаю стать русско-английским билингвом.
Превосходно знал он также французский, зато его немецкий «прихрамывал». Курс наук для цесаревича составили из большого гимназического курса, программ юридического факультета Университета и Академии Генерального штаба. Вести занятия пригласили известных ученых, педагогов, военных специалистов. На древние языки император-папа попросил наставников «забить», заменив их целым комплексом имевших практическое значение передовых наук: ботаникой, зоологией, анатомией, минералогией.
Британская знать того времени увлекалась спортом: было модно боксировать, плавать, выполнять гимнастические упражнения. Полностью здоровым образом жизни это назвать мы не осмелимся: та же знать активно и с удовольствием переедала и с еще большим удовольствием употребляла безмерные количества алкоголя. Но в других странах (в том числе в России) верхушка общества предавалась двум вышеназванным порокам совершенно без физической нагрузки.
Не случайно Хиса буквально ужаснула плохая физическая форма его ученика. Преподаватель бросился к императрице Марии Фёдоровне, большой любительнице спорта, нашел полную поддержку и получил благословение, помимо уроков языка, заниматься закаливанием цесаревича. Николаю это тоже понравилось. Уже очень скоро слабосильный и хилый от природы юноша активно занимался верховой ездой, ездой на самокате, игрой в теннис, в кегли, греблей, плаванием, привык к дальним пешим прогулкам, легкой одежде, даже в морозы мылся в прохладной воде. Отныне он крайне редко болел. Потом, уже в ссылке, лишенный возможности гулять, Николай попросит у охраны доставить ему пилу, топор и дрова. Без какой-либо необходимости свергнутый царь примется активно подгонять их под размер печи – хоть какая-то физическая активность. Не стоит и говорить: увлечение Николая Второго спортом и закаливанием сыграло огромную роль в популяризации регулярных физических нагрузок среди его подданных, прежде всего в армии, именно оно превратило Россию в мощнейшую спортивную державу, а знаменитых спортсменов включило в элиту страны.
В остальном же учеба не шла особенно хорошо. Объем информации Николаю был явно не по плечу (в принципе, потянуть такое мог разве что гений). В результате занятия проводились в виде лекций без какой-либо проверки полученных знаний. Непосредственно управлять страной Александр Третий учил сына лично: приглашал на заседания Государственного Совета и Кабинета министров; следуя совету министра путей сообщения С.Ю. Витте, назначил председателем Комитета по постройке Транссибирской железной дороги – должность отнюдь не «чисто почетная», а требовавшая организаторских и административных навыков. Император лекциями не ограничивался. Спрашивал с сына по полной. И далеко не всегда был доволен. Как и его страстным увлечением красавицей балериной Матильдой Кшесинской, прелестной полькой, имевшей привычку выбирать любовников из семьи Романовых.
Для завершения образования (и чтобы заодно выбросил из головы фею танца) цесаревич был направлен, опять же по английской традиции, в многомесячное путешествие по России, а потом в Австро-Венгрию, оттуда – в Грецию, далее – в Египет, Индию, Китай, Японию. Из Японии Николай смог отправиться домой, через всю Сибирь. В программу тура входили не только балы и банкеты, наследник знакомился с местными достопримечательностями (включая заводы и фабрики), проблемами и памятными местами, обычаями и выдающимися людьми.
В Японии ярко проявились пробританские симпатии Николая в моде. Еще во второй половине XVIII столетия офицеры британского флота любили делать себе татуировки. Флот всегда был опорой и элитой Англии. Вскоре новая мода распространилась на всю аристократию. Японцы же славились мастерством цветных татуировок, которому никак не могли научиться европейцы и которое пользовалось особым успехом среди лордов. Вот только в самой Японии носили тату исключительно члены мафии (якудза), а еще ими клеймили преступников. И то, и то позорно. Цесаревича это не остановило: на его правой руке искусный мастер изобразил черного дракона с желтыми рожками, красным брюхом и зелеными лапами. Сие порядком снизило популярность русских в Японии – вместе с территориальными спорами и экономической конкуренцией (конечно, вопросами менее важными по сравнению с модой на татуировки).
В глазах европейцев дракон тоже не сильно украсил цесаревича. Среднего роста, лишенный «царственной осанки», с правильным, но весьма обычным лицом, не особенно густыми темно-каштановыми волосами, похожий, почти как близнец, на своего двоюродного брата – наследника британского трона, простой и скромный в обращении, Николай проигрывал и своему отцу, и многим великим князьям. Он носил вошедшую тогда в моду короткую простую стрижку, которую не надо было укладывать (большинство состоятельных мужчин укладки делали), ухоженные усы; в более зрелом возрасте – короткую, простой формы бороду (хотя в ходу были всякие «капризы» с бородами). Всегда был опрятен, но никогда не увлекался уходом за собой. Мужская косметика никогда не интересовала Николая.
Между тем здоровье Александра Третьего всё ухудшалось. Николай приближался к трону и должен был обеспечить его стабильность с помощью сына, наследника. Несколько скандальных морганатических (без права наследования трона) браков в царской семье подняли вопрос о новом поколении Романовых как никогда остро. Николаю понравилась очередная небогатая немка, но с английским воспитанием – Виктория Алиса Елена Луиза Беатриса Гессен-Дармштадтская (дома – Аликс, родилась 6 июня 1872 в Дармштадте). В шесть лет она потеряла мать и с тех пор находилась под опекой своей бабушки, английской королевы Виктории, считаясь ее любимой внучкой и нося прозвище Солнышко.
Солнышко престарелая владычица половины мира обожала и поэтому воспитала красиво: в тепличной атмосфере дворца, с сознанием того, что королевы, короли и принцессы – небожители, которых боготворит народ и с которыми не может случиться ничего плохого. Принцессу учили быть хорошей женой – ставить на первое место дела мужа (когда таковой появится) и во всем ему помогать. Виктория сама была очень счастлива в браке и научила внучку, как это делается.
К сожалению, коронованная бабушка была уже стара, наряды и умение «украшать себя» давно отошли в ее жизни на 110-е место, замененные фанатичной религиозностью, преувеличенным морализаторством и сетованием на безумно неприличные новые моды. Особенный ужас вызывало вошедшее в моду постоянное использование приличными (!) дамами декоративной косметики. Именно такие, преувеличено пуританские взгляды на моду и косметологию восприняла и без того склонная к мистицизму и противопоставлению светлого мира духа земному миру греха (включавшего родную нам с вами индустрию красоты) Аликс. Эстетическим образцом для принцессы стала ее бабушка, добрая, ласковая и разрешающая детям невинные шалости, одетая в чепчик и простое домашнее платье, не мешающее лично вытирать внукам носы.
Аликс восприняла от королевы Британии (которая еще «подрабатывала» императрицей Индии) очень важную вещь: женщина может быть успешным политиком и это нисколько не помешает ей стать хорошей матерью. Внушала ей сию благую мысль и одна из любимых наставниц – Маргарет Джексон. Позднее Аликс попытается рулить и мужем, и страной, как бабушка. И это в эпоху, когда не во всех странах женщины имели избирательное право!
Ее образование было, с одной стороны, хорошим (языки, пение, игра на фортепиано, литература, история), с другой – ограниченным рамками строжайших морали и нравственности, в самом-самом строжайшем их понимании.
Видеть Аликс на нашем престоле хотел не только Николай. Виктория Британская тоже желала для Солнышка одну из первых корон мира. Против были… российские император и императрица. Ставившие во главу угла благо своей страны, Александр Третий и Мария Фёдоровна совершенно дурно относились к наследству, полученному Аликс как раз от бабушки Вики, гену гемофилии, наследственного заболевания, передающегося по женской линии, но проявляющегося только у мужчин. У больных гемофилией кровь плохо свертывается, любое, даже самое незначительное кровотечение может стать для них смертельным. Всем известно: победила любовь, Аликс и Ники соединились прямо во время траура (не дождались даже сороковин) по отцу жениха, императору Александру Третьему. Это нарушение этикета сочли крайне дурным предзнаменованием. Литератор Всеволод Крестовский отразил общественное мнение о новой императрице следующими словами:
Неумолимая судьба, –
Какая весть коснулась слуха,
Опять на русские хлеба
Садится гессенская муха.
Хуже всех молодую императрицу встретила ее царственная свекровь, Мария Фёдоровна, которая даже в немолодом возрасте считалась одной из самых красивых женщин Европы, обладала прелестным цветом лица и изящной (несмотря на многочисленные роды) фигурой, много времени уделяла спорту, так подбирая «программу занятий», чтобы именно «лепить» свою внешность (тогда мало кто догадывался, как именно при помощи физических нагрузок не только контролировать вес, а именно целенаправленно воздействовать на «проблемные» зоны).
Вдовствующая императрица следила за собой, состоянием своих волос, ногтей и кожи; легкий естественный макияж (к которому она стала прибегать уже в немолодом возрасте, до этого было не принято, чтобы дамы из высшего света красились) был почти не заметен на ее лице, своего старения она не боялась и не скрывала. Это скорее был грим для выхода: не выглядеть моложе, но смотреться идеально.
Мария Фёдоровна стимулировала развитие отечественной косметологии, способствовала росту массового производства косметики и парфюмерии, развитию модной индустрии. Коронованная вдова, как коршун, отслеживала самые свежие модные тенденции. Броской и смелой молодежной моде, порой вызывающей, не потворствовала, но и не устраивала на нее серьезных гонений. Более того, Мария Фёдоровна стала первой русской пожилой императрицей, не державшейся за стиль своей молодости, активно принявшей, использовавшей и пропагандировавшей совершенно новое (мы имеем в виду стиль модерн, коренным образом изменивший внешность дам). Дипломаты доставляли ей последние модные новости из Парижа и Англии. В господствовавшем в то время модном стиле вдовствующей императрице не по душе было одно: модерн не стимулировал дам заниматься спортом, в моде оставались пышные формы, хотя до триумфа худышек оставалось всего ничего…
Дагмар же не мыслила даму, не обладающую даже в громоздком парадном платье легкостью и грациозностью движений, привлекательной. Мария Фёдоровна любила свою работу… императрицы. Она всегда выглядела и вела себя безукоризненно, хотела и умела нравиться всем, на нее равнялась знать, народ считал ее одним из лучших «шоу». Даже плохо себя чувствуя, она старалась не пропускать ни одного появления на публике и максимально использовать его для «дела».
В невестке Марии Фёдоровне не нравилось ВСЁ: генетика (хотя гены еще не открыли), внешность («красный», неблагородный цвет лица), высокий рост (почти на голову выше Николая), отсутствие интереса к физическим нагрузкам, спорту и танцам (потом в угоду мужу Аликс без большого успеха постарается восполнить этот пробел), отсутствие интереса к своей внешности и уходу за ней. Самое страшное: Александра Фёдоровна (так стали называть Аликс после перехода в православие) не собиралась вкладываться в популярность дома Романовых. Была совершенно убеждена: все будут слушаться ее и обожать просто за наличие соответствующего титула. Не собиралась становиться «лицом» рекламной кампании царской семьи и сконцентрировалась на построении задушевных отношений с мужем. Даже традиционной для Романовых благотворительностью Александра занималась на свой лад: давала деньги, а сама глаз не казала. Люди же жаждали видеть «матушку» лично. Только в Первую мировую войну Александра поймет свою ошибку и будет трудиться сестрой милосердия, но популярности уже так и не завоюет.
Аликс оказалась прекрасной женой, она близко к сердцу принимала все дела мужа, была ему опорой и помощницей, советчицей (очень быстро при слабохарактерном Николае в принципе заняла лидирующую позицию). Любовь супруга заслужила не внешностью, а душой и каждодневной нежностью, трепетным уходом. Александру привлекала тихая семейная жизнь, светская откровенно тяготила, что невероятно раздражало аристократию. Американский историк Уортман жестко, но верно заметил: «При Николае II публичные обязанности русского государя превратились в бесцветный фон для сцен супружеского счастья».
Многие считают одной из причин чрезмерную застенчивость Александры Фёдоровны. Уже в эмиграции сенатор В.И. Гурко пытался защитить императрицу: «Отчуждению царицы от петербургского общества значительно содействовала внешняя холодность ее обращения и отсутствие у нее внешней приветливости. Происходила эта холодность, по-видимому, преимущественно от присущей Александре Фёдоровне необыкновенной застенчивости и испытываемого ею смущения при общении с незнакомыми людьми… а те разносили по городу анекдоты про ее холодность и неприступность».
Александра не любила наряжаться, косметику считала греховной и не только пренебрегала макияжем, но и не придавала большого значения ухаживающим средствам. Не просто не следила за модой, а даже нередко критиковала ее с позиций самой строгой религиозности, запрещая не только самые смелые, но и просто самые свежие новинки. Сама одевалась просто, предпочитая темные, почти черные или, напротив, белые наряды. И хотя в моде царили яркие, свежие оттенки, императрица их почитала нескромными. Как и слишком сложные прически, слишком пышные шляпы. К ужасу свекрови, она не любила шлейфы, мешавшие догонять царственных детей. Парадные платья и украшения старалась поскорее снять и заменить более удобными.
Собственных дочерей воспитывала в скромности. Почти вся ухаживающая косметика, кроме простеньких смягчающих кремов, под запретом; прически наискромнейшие; платья самых простых фасонов (даже став взрослыми девушками, великие княжны одевались… по подростковой моде своего времени или с жутким отставанием от моды). Царские дочери часто носили одинаковые платья, донашивали наряды друг за другом. В эпоху, когда украшения превратились в оригинальные произведения искусства, отрезанные от мира девушки (императрица редко позволяла общаться своим дочерям даже с кузинами – еще чему-нибудь недостойному научат «порфирородных», то есть рожденных от царской четы в период правления) могли позволить себе лишь тонкие цепочки и одинаковые скромные ожерелья из жемчуга.
Императрица диктовала всё и вмешивалась во всё с самыми добрыми побуждениями, но, кроме государя, это никого не восхищало. Знаменитый ранее (и еще больше в наши дни) художник Серов так устал от ее «советов», что под вежливым предлогом отказался от выгодного заказа – чести писать портреты императорской семьи.
Сам стиль жизни императорской четы был уединенным, им достаточно было общества друг друга и ближайших друзей. В прохладное время года Николай с семьей в основном находился в Александровском дворце (Царское Село) или Петергофе. Ежегодной традицией стали двухнедельные путешествия по Финскому заливу и Балтийскому морю на яхте «Штандарт». Летом перебирались в Крым, в Ливадийский дворец. Император обожал морские купания, и здесь был построен роскошно оборудованный пляж, скрывающий царственных купальщиков от нескромных любопытных взглядов.
Все члены семьи много читали: современные легкие бестселлеры, труды историков, религиозную литературу, русские и зарубежные газеты и журналы. Почти в каждой резиденции императорской семьи были оборудованы небольшие кинотеатры.
Общесемейными хобби стали также автомобильные прогулки и фотографирование. Царь часто охотился (императрица морщила на это носик, но мудро молчала). Нередко во время прогулок по обширным паркам резиденций Николай имел при себе слугу с ружьем и палил по птицам, бродячим кошкам и собакам. Отношение к животным сильно отличалось от современного, это были просто мишени, защищать которые никому бы не пришло в голову. Менталитет был иным.
Питание семьи было достаточно скромным, по деньгам они могли позволить себе больше. Строго соблюдались посты, как и почти везде в те времена, а вот сбалансированной диеты не было. Аликс, в отличие от свекрови, не считала обилие фруктов и овощей на столе важным оздоравливающим фактором, булочки и пирожки пользовались ее нежным доверием.
Злые языки поговаривали о неаккуратности Александры Фёдоровны. Нет, не о грязи, как раз в Англии она научилась ухаживать за детьми, то есть тщательно следить за «санитарной безопасностью», ведь тогда лишний раз вымытые руки могли спасти жизнь (современных лекарств еще не изобрели). Речь шла о растрепавшейся прическе (с юности Аликс славилась своими густыми длинными волосами), об обрезанных криво неполированных ногтях, о плохо сидящем платье, наспех нахлобученной шляпке. Для свекрови Марии Фёдоровны всё это было недопустимо, а для заботливой матери целой оравы девчонок: Ольга (3 ноября 1895 года), Татьяна (29 мая 1897 года), Мария (14 июня 1899 года), Анастасия (5 июня 1901 года), которым позволено было не сидеть в красивой позе, а бегать, прыгать и носиться (и даже драться иногда!), – почти неизбежно.
Александра Фёдоровна предпочитала сама очень много заниматься детьми, играла с ними, читала им, причесывала, купала. Всё это за других дам делали бонны и гувернантки. Оценив в конце концов положительное влияние спорта и закаливания, императрица растила своих дочерей очень спортивными и физически крепкими девушками. Помните, в ссылке их отец пилил дрова? Так вот, дочери ему помогали, чтобы поддерживать себя в форме.
Первой из императриц и одна из очень и очень немногих знатных дам Александра сама кормила грудью своих детей. Когда государь болел (один раз он даже был почти при смерти), она выполняла при муже роль простой сиделки, в то время как должна была чинно навещать больного в строго определенное время.
Но… какой бы чудесной женой и матерью она ни была, увы, ничто не мешало звучавшим в ее адрес обвинениям: наследника всё не было и не было. Кстати, Распутин – не первое мистическое увлечение нашей героини, задолго до него французский мошенн… гипнотизер, спиритист и специалист по нетрадиционной медицине Филипп Низье-Вашо уже хорошо нажился на доверчивости царской четы, обещая сделать их родителями мальчика.
Мария Фёдоровна долго добивалась и в конце концов отправила «друга» своего сына и невестки на родину. На прощание Александра Фёдоровна поцеловала ему руку.
Предсказанный сын появился на свет только 30 июля 1904 года и уже через пять недель стал разочарованием для страны и предметом особых забот для родителей: у мальчика обнаружили гемофилию. Императрица-свекровь Мария Фёдоровна рвала на себе волосы: страна бодро топала к революции и гражданской войне, а болезнь маленького Алексея ее подгоняла. При этом внука Дагмар очень любила, баловала, но не видела в нем наследника престола (обычно больные гемофилией умирают рано). Шансов дожить до 20 лет у Алексея почти не было. Александра Фёдоровна страдала ужасно, не могла смириться с реальностью и в конце концов поверила в чудо, в то, что Бог вернет здоровье ее сыну. Тут грянули Распутин, революция, ссылка и… смерть, в ночь на 17 июля 1918 года в Екатеринбурге.
Что сделала Александра для нашей индустрии? Ничего не хотела и ничего не сделала. Счастливая в браке и несчастливая в жизни женщина, она стала святой страстотерпицей. Можно считать, исходя из степени ее религиозности, что Александра Фёдоровна была бы этим счастлива.
Ее свекровь Мария Фёдоровна до последних дней жизни оставалась прекрасной, интересовалась модой, следила за собой и растила внуков. Существует легенда: она вывезла из России уникальную коллекцию царских драгоценностей, не найденную до сих пор (или распроданную и пошедшую на поддержание бедствовавших эмигрантов).
В одно время с Марией Фёдоровной из пекла гражданской войны сбежали многие работники индустрии красоты, им больше некого было обслуживать. К слову, они, в отличие от князей и графов, не работали таксистами и официантами, а трудились по специальности, высоко котировались и внесли немалый вклад в развитие «красивого» и модного бизнеса Франции, Великобритании, Югославии и Чехии.
