Биография балерины Анны Павловой
На рубеже ХIХ и ХХ веков российское общество (да и мировое тоже) входило в эпоху величайших катаклизмов. Королев и принцесс – тех, кто до этого служил эталоном красоты, потеснили женщины, ранее считавшиеся не заслуживающими уважения высшего общества, – актрисы. Поскольку не только СССР, но и Российская империя в области балета была «впереди планеты всей», в нашем отечестве это были балерины. Самой яркой из них по праву считается Анна Павлова.
Она родилась в дачном поселке Лигово под Петербургом 31 января (12 февраля) 1881 года и происхождение имела самое темное. Настолько темное, что всю жизнь его скрывала. Ее мать, Любовь Фёдоровна Павлова, обвенчалась с отставным солдатом Преображенского полка Матвеем Павловым, когда дочь их вот-вот должна была появиться на свет (тогда беременность до брака считалась огромным позором). Да и брак этот вскоре распался. Есть версия, что отцом Павловой и еще двух ее братьев был богатейший московский банкир Лазарь Поляков. Но почему тогда его дети жили в бедности? Согласно неписаному кодексу чести того времени НЕ признавать незаконнорожденных детей мужчина мог, а вот НЕ обеспечивать уже, извините, было стыдно.
С детства Павлова мечтала быть балериной, природные данные и выдающаяся работоспособность позволили ей после окончания балетного училища в 1899 году быть принятой в труппу Мариинского театра сразу в качестве исполнительницы отдельных партий, минуя кордебалет, и сделать там очень успешную карьеру, несмотря на определенное соперничество с Матильдой Кшесинской.
Соперничество это было не просто скрытой за внешними доброжелательными улыбками борьбой за первенство двух выдающихся балерин. Кшесинская представляла собой прекрасный, но несколько застывший, уже сложившийся мир классического балета с его виртуозной техникой, выдающейся женственностью, но при этом женственностью несколько наигранной, лишенной, как мы бы сейчас сказали, откровенной сексуальности.
Сам талант Павловой был новаторским, ее возможности как балерины значительно отличались от природных данных Кшесинской и других звезд старой школы, предоставляли шанс танцевать так, как они не могли или не хотели, ведь роскошная техника Матильды Кшесинской могла позволить ей почти всё. Можно сказать, Павлова была балериной, родившейся для воплощения стиля модерн в этом виде искусства.
Поворотным моментом в ее судьбе стала встреча с балетмейстером Михаилом Фокиным (современным языком говоря, с автором свежайших инноваций). Именно он поставил для Павловой хореографическую миниатюру «Лебедь», позднее несколько переделанную под индивидуальность балерины (например, ей принадлежит идея прикрепить на грудь алую брошь – символ раны) и получившую название «Умирающий лебедь». Впервые Павлова станцевала «Лебедя» на благотворительном вечере в 1907 году – настолько успешно, что «маленькая вещица по случаю» стала ее визитной карточкой и одним из самых ярких номеров в истории отечественного балета.
Вырываясь из рамок классики, Михаил Фокин стал основателем нового балетного жанра – одноактного балета с насыщенным драматическим содержанием. Одни из его важнейших особенностей – необычайный романтизм и индивидуализм. Зритель не наслаждается длинными прекрасными сценами, зрелищными и помпезными, нанизанными на сюжет одна за другой, а сосредоточенно наблюдает за ограниченным числом виртуозно танцующих персонажей, каждым своим жестом отражающих и развивающих сюжетную линию. Павлова подходила для этого идеально. Не случайно она блистала в фокинских «Шопениане», «Павильоне Армиды», «Египетских ночах» и, увы, почти забытой ныне постановке «Семь дочерей горного короля». К сожалению, в официальных императорских театрах эти балеты никому особенно не были нужны.
Но не только эта причина потянула Павлову из России. Красавице-балерине позарез нужны были деньги. Жалованье было ограниченным, а подрабатывать содержанкой, помня опыт матери, она не хотела.
С 1909 года Павлова стала звездой парижских «Русских сезонов». Сергей Дягилев был их продюсером, а Михаил Фокин – балетмейстером. Сезоны принесли Павловой мировую славу и вдохновили создать собственную труппу, с которой можно было бы свободно гастролировать где угодно и когда угодно.
Фокин, вынужденный покинуть «Русские сезоны» из-за эстетических разногласий с их руководителем и рядом коллег, которых он обвинял в пренебрежении искусством ради стремления шокировать публику, с удовольствием взялся ставить балеты для труппы Павловой.
Павлова много и успешно работала и в России, и за границей, превосходно зарабатывала, пробовала сама ставить балетные спектакли. Отметим важный момент: везде, кроме Российской империи, балет к тому времени был малопопулярен, полузабыт.
Именно Павлова, Фокин и Дягилев возродили в Европе и зародили в Америке интерес к этому виду искусства. Ведь Павлова пользовалась безумным успехом даже в… Индии! В Австралии и Новой Зеландии в ее честь назвали торт из безе с фруктами, в Нидерландах – самолет, биологи дали ее имя новому виду водорослей, а голландские селекционеры – сорту нежнейших белых тюльпанов. Впрочем, Павлова не стеснялась использовать свое имя в качестве бренда, под которым выходили шоколадные конфеты, одежда, духи и другие приносившие прибыль вещи.
С духами – настоящая загадка. В 1917 году (есть версия – в 1922-м) в Америке на светском рауте Павлова познакомилась с подающей надежды разработчицей косметики и парфюмерии Надеждой Пайо, уроженкой Одессы, мечтавшей создавать для «современных женщин» совершенно новую парфюмерию и косметику, коренным образом обновить моду. Пайо видела женщин активными, более свободными, не скованными ни излишним декором в нарядах, ни… излишне пухленькими прелестями. Именно поэтому Павлова заинтересовала Пайо не просто как звезда, которой можно посвятить духи (и тем самым заранее сделать их название известным всему миру), но более всего тонкостью и изяществом, которыми отличались балерины.
Хотя, честно говоря, Анна Павлова была тонка и изящна по природе и не нуждалась в излишних физических нагрузках для поддержания веса (обычно он составлял 44 кг). В юности она могла также позволить себе не придерживаться диеты, к концу жизни стала ограничивать себя в еде. Алкоголь никогда не пользовался ее расположением, Павлова старалась не употреблять его даже в виде лекарства (что часто предписывали доктора того времени).
Сама по себе героиня нашего рассказа была худа, тонка, имела очень узкие бедра и очень маленький бюст. Ноги Павловой имели очень редкое строение: безумно тонкие щиколотки и очень высокий подъем ступни. Этот подъем позволил ей, в отличие от остальных балерин, носить особый вид пуантов, не с жестким «пятачком», а со смягченным. Этот «мягкий» пятачок (своеобразная подошва на кончиках пальцев, которая позволяет на них вставать) давал Павловой возможность «чувствовать» ногами сцену, каждую ее неровность, таким образом он создавал эффект «постоянного парения» над сценой, недоступный другим танцовщицам. Но он же и приводил к многочисленным лишним травмам…
Разумеется, никакая модница не стала бы копировать ступни Павловой. Но вот ее фигуру… Такая фигура была тогда в моде, и многие женщины бинтовали себе грудь, чтобы идти в ногу со временем… Началось время стремления к похудению – время диет и резкого повышения интереса модных дам к спорту. Ранее и диеты, и спорт практиковались прежде всего для здоровья и только в десятую очередь для поддержания формы тела. Но мир изменился.
Для женщин этого нового мира, желавшим если не сделать свою фигуру мальчишеской, то приблизиться к подобному идеалу, Надя Пайо решила выведать «балетные секреты» у Анны Павловой. Та горячо поддержала идею (а вы бы не поддержали моду на точно такую же фигуру, как у вас?!) и поделилась опытом. Увы, дамы из общества похудеть хотели, а вот регулярно выполнять довольно сложные упражнения для сокращения жировых отложений, укрепления мышц и растяжки сочли слишком сложным. Эпоха поголовного фитнеса еще не настала. Зато на примере Павловой Пайо убедилась, насколько при помощи постоянных, тщательно подобранных упражнений реально продлить видимую молодость тела.
Молодого врача (по образованию Пайо была именно врачом) осенила идея: попробовать, используя комплекс упражнений, омолодить без косметики кожу лица и шеи и намного дольше сохранять ее привлекательный и здоровый внешний вид. Чуть позже появилась легенда о том, что Пайо якобы просто сразил контраст между молодым видом тела Павловой и ее ужасно выглядевшим усталым лицом, поэтому Надя решила придумать хоть что-то, способное вернуть красоту превращавшемуся в мокрую курицу Лебедю Балета.
Но это только рекламная легенда. Во-первых, ранних свидетельств подобного развития событий не зафиксировано надежными источниками. Во-вторых, Анна Павлова славилась своей красотой, любила фотографироваться, ею восхищались. Никто не упоминает о ее преждевременных морщинах. В-третьих, она обильно пользовалась самой лучшей, эксклюзивного производства, лечебной и декоративной косметикой. Ее уходы были самыми продвинутыми по тем временам. В-четвертых, она была балериной, известнейшим публичным человеком, активно и очень умело пользовалась декоративной косметикой и вполне могла запудрить то, что ее не устраивало. Авторы воспоминаний описывают ее прелестной брюнеткой со слегка вьющимися волосами, разделенными прямым пробором, и удивительно глубокими, огромными темно-темно-карими глазами с кукольно-длинными, но от того не менее прекрасными ресницами.
Но самое важное! Сама Надя Пайо бесконечно восхищалась Павловой! Павлова стала ее вдохновительницей, подала идею разработать методики упражнений для лица и шеи. Отметим: данная программа (в ее классическом варианте 42 упражнения) пользуется успехом до сих пор.
Как дань своего восхищения великой русской балериной (ну и не без мыслей о рекламе) Пайо создала для Павловой одноименный аромат, нежный, бесконечно чувственный и романтический, на основе запахов цветов с оттенками черной смородины. Вначале аромат был эксклюзивным. А вот потом случился детектив…
Серийный выпуск духов «Pavlova» всегда осуществлялся маленькими партиями, массовым товаром они никогда не стали. В разных источниках мы обнаружили разные даты выпуска (перевыпуска) этих духов: 1922, 1957, 1977 годы. Мы бы склонились к версии, что духи точно поступали в продажу (их упоминают в мемуарах) в середине 20-х, на пике популярности самой Павловой, и второй раз в конце 70-х. Последнее легко доказать – сохранились отдельные экземпляры, которые до сих пор могут приобрести любители парфюмерного антиквариата.
Зато влияние Павловой на моду оказалось крайне удачным, ибо Анна одной из первых сдала модерн на свалку истории. Первая Мировая война и несколько революций изменили не только карту мира, но и его эстетический идеал. Женщины перестали быть волшебными и беспомощными. Они сделались самостоятельными, свободными в движениях, показательно деловыми. Отныне повсеместно были приняты не только мальчишеские фигуры, но и короткие стрижки (прилизанные или кудрявые), яркий макияж с одновременным акцентом на губы и глаза (ранее сие считалось верхом неприличия). Если до сих пор тени для век должны были быть сероватыми, то теперь всё чаще использовался «неестественный» синий цвет разных оттенков. Всё чаще и чаще красивыми считались загорелые женщины. А вот этого безобразия обладательница нежнейшей белоснежной кожи Анна Павлова потерпеть никак не могла! С чем и боролась, демонстрируя свою безупречную светлую кожу.
Платья укоротились до колен, появились женские деловые костюмы, во многом напоминавшие мужские, женские пиджаки, жилетки, мужские по покрою сорочки! Анна Павлова с удовольствием носила этот стиль «а-ля гарсон», но еще с большим удовольствием надевала женственные платья до колен из летящих, почти полупрозрачных тканей, многослойные, с неровным подолом, с пришитыми или отстегивающимися шалями и накидками – маленькими крыльями, совершенно непохожими на старинные шлейфы. Она обожала шали и сделала безумно популярными свои любимые расшитые манильские шали с кистями.
Как уже упоминалось, в отличие от Матильды Кшесинской и практически всех остальных балерин рубежа веков, Анна Павлова не стремилась иметь побольше высочайших покровителей и вела себя вполне добродетельно, пока не познакомилась с потомком старинного французского рода, очень состоятельным российским чиновником Виктором Дандре. Дандре был знатен, хорошо воспитан, мужественен, хладнокровен, умен, прекрасно образован. Позже многие знакомые будут упоминать, как сложно было Виктору, обладателю роскошных знаний во многих областях, закрывать глаза на, мягко скажем, полную необразованность Павловой, ведь всю свою жизнь она училась только… танцам. Ничего иного от нее не требовалось. Между ними была огромная социальная разница. Но при этом Павлова «пошла на отношения» с совершенно ясной позицией: однажды они поженятся. Жениться на балерине Дандре в тот момент не собирался. Хотя любил ее и… деньги. Последние приглянулись ему настолько, что в 1909 году чиновника поймали на взятках и растратах.
В октябре 1912 года в Петербурге закончился показательный процесс по делу Дандре, никакие адвокаты не спасли любимца всего высшего света. Его признали виновным и приговорили к уплате штрафа в размере 36 тысяч рублей, а вплоть до внесения этой суммы – к заключению в долговой тюрьме. Денег ни у самого Дандре (ходили слухи, что он всё спустил именно на Павлову, хотя это не соответствует истине: далеко не только на нее спускал деньги этот любитель красивой жизни), ни у его родни не было. Да и не стала бы родня чернить себя, помогая пойманному за руку казнокраду! И вдруг деньги нашлись: безумно влюбленная и считавшая себя невестой Дандре Павлова заплатила за него 36 тысяч рублей, а точнее – 18 тысяч долларов.
Это были деньги, заработанные тяжелым трудом. Чтобы получить их, Павлова неустанно гастролировала, выступала даже в мюзик-холлах и на частных вечеринках. На одной ей пришлось полуодетой выскакивать с поздравлениями из корзины роз…
В итоге пост чиновника высокого ранга Дандре пришлось сменить на должность импресарио великой балерины. Скорее всего, они даже тайно поженились. Очень тайно. Без свидетелей. Вот что говорила об этом сама Павлова: «Если ты кому-нибудь скажешь, что мы женаты, между нами всё кончено. Я под поезд брошусь». На тот момент ей уже не было важно именоваться «мадам Дандре», ведь она была великой мировой балериной – Анной Павловой.
Из Виктора Дандре получился – да-да – очень толковый, практичный, но жадный и циничный продюсер. Он настаивал на выступлениях Павловой в любую погоду на открытых площадках (частая тогда практика, крайне любили подобные спектакли устраивать во время светских приемов), в любом состоянии здоровья, в бешеном ритме. Павлова этому особенно не противилась. Она очень боялась остаться без денег. Последний раз на сцене Мариинского театра героиня нашего рассказа выступала в 1913 году, в России – в 1914-м. После переворота в 1917 году отечественная сцена ее уже как-то не манила. Зато в Европу хлынули толпы нищих российских артистов, лишившихся буквально всего. Конкуренция возросла невероятно, а Павлова старела. Она банально зарабатывала себе и мужу на старость… Мужу… Когда 23 января 1931 года она умерла в Гааге, документов на брак… не нашли. И Дандре остался без наследства. Случайность? А может быть, месть?
Нам же всем Анна Павлова оставила очень многое: она подняла на новый уровень балет, вернула ему мировую популярность, открыла для мира новые грани российской культуры. В близкой нашим сердцам индустрии красоты она посодействовала внедрению новых технологий в уход за лицом и телом, а еще она коренным образом меняла (пусть и не одна) тогдашний женский эстетический идеал. И, что кажется особо важным, старалась сохранить в нем женственность.
