Альфред д’Орсе – очарование, взрывающее все стереотипы

В прошлом номере мы познакомили наших любимых читателей с судьбой человека, реформировавшего и во многом создавшего современный нам мужской эстетический идеал, Джорджа Брайана Бруммеля. Напомним, что, изобретая дендизм, Бруммель видел в нем британское явление, призванное завоевать весь мир и… противостоять моде революционной Франции. Можно сказать, Бруммель выиграл свою войну с Наполеоном. Однако спустя несколько лет выходец из «низов», сын наполеоновского генерала, решил взять реванш и затмить изысканного британца. Не правда ли, будет справедливо рассказать и о нем?

Во Франции приставка «де» обозначает принадлежность к дворянской фамилии, но пусть она не вводит вас в заблуждение: герой нашей статьи происходил из семьи потомственных откупщиков, а они в те времена считались банальными коррупционерами, наживавшимися на разграблении казны.

Прадедушка Альфреда д’Орсе, Гримо дю Фор, купил поместье разорившегося дворянина по имени д’Орсе, таким образом приобретя титул графа, и стал называться д’Орсе. Так что настоящая знать комментировала данное семейство старинным уважительным выражением: «Из грязи в князи».

Альбер д’Орсе, отец Альфреда, спасая свою голову, сначала перешел на сторону революции, потом служил Наполеону, а потом… опять стал монархистом. Привычка делать из всего бизнес побудила его жениться на незаконнорожденной дочери герцога Карла-Евгения Вюртембергского и итальянской танцовщицы, авантюристки, куртизанки Анны Франки. Женщина ослепительной красоты, менявшая одного знатного и богатого любовника за другим, в конце жизни Анна Франки несколько остепенилась, выйдя официально замуж за одного из своих возлюбленных, и стала леди Кроуфорд. Впрочем, приличные дамы из общества вниманием ее не жаловали. И тогда пожилая, но всё еще прекрасная авантюристка посвятила всё свое время воспитанию внука, родившегося в 1801 году. Именно она приучила юное существо к роскоши, к стремлению учитывать исключительно свои желания и… к тому, что «наглость – второе счастье». Мальчик рос с уверенностью: ему можно всё, лучше него нет никого.

Не только (не столько) богатство семьи позволило ему в самом юном возрасте занять лидирующее положение в свете. На первом месте был настоящий талант. Возможно, в наши дни Альфред д’Орсе стал бы величайшим кутюрье, но 200 лет назад состоятельным людям из общества было не принято работать. И его оригинальные идеи по части одежды и причесок, полные настоящего вкуса и потрясающей элегантности (кстати, Альфред серьезно занимался живописью, был талантливым скульптором), не могли быть профессией. Они просто создали юноше репутацию первого модника Парижа. Репутацию, надо сказать, заслуженную, но призывавшую к безделью, заставлявшую его проводить время за карточными столами, на балах, как великосветских, так и устраивавшихся дамами полусвета (знаменитыми, баснословно дорогими куртизанками). Словом, всё тянуло Альфреда прожигать впустую свою жизнь. В результате все модные мужчины Парижа копировали его наряды, но в то же время деньги у него закончились. И даже собственная семья решила, что больше не даст ничего! Поправить дело можно было исключительно женитьбой. Однако французские невесты, восхищенно ахавшие при виде Альфреда д’Орсе, совершенно не стремились предоставить в его распоряжение свои состояния. Пришлось искать пару в Англии.

Была у переселения и еще одна причина: д’Орсе буквально спать не мог от зависти к славе Красавчика Бруммеля (печальная судьба которого ничему молодого француза не научила). Сказался и патриотизм: побежденной Франции так хотелось хотя бы в чем-то превзойти Англию. И вот первый денди Парижа стал великосветской звездой за проливом Ла-Манш.

Надо признать, его стиль сразу нашел много поклонников. Он был менее строгим, чем привычные тогда наряды англичан, более ярким, более небрежным, более свободным, как сказали бы современные модельеры. И даже несколько менее наигранно-элегантным, более живым. Дозволялось носить ткани гораздо более яркой и разнообразной расцветки, жилеты так вообще засияли всеми цветами радуги, всеми возможными узорами.

Обязательные требования английской моды: перчатка должна облегать руку, костюм – тело (и всё – как вторая кожа) – были низвергнуты. Следовательно, быть модными смогло гораздо большее количество людей, ведь далеко не у всех такие фигуры, что можно показать «во всей красе». Большинству людей было гораздо проще следовать стилю от д’Орсе. Кроме того, очень многим мужчинам хотелось наглядно демонстрировать свое богатство, свои финансовые достижения, в первую очередь ювелирные изделия. Бруммель же «разрешал» выставлять напоказ исключительно скромные с виду (не по стоимости!) булавки для галстуков и часы. А так здорово было добавить к ним дорогие кольца, табакерки… ну или хотя бы золотые набалдашники для тросточек!

Д’Орсе, в отличие от Бруммеля, признавал право на существование усов и бород (плюс еще причесок), даже тех, в которых волосы росли более свободно, не строго волосок к волоску, как требовалось по Бруммелю. Последний вывел из моды низкие поклоны дамам и приветствовал их (хулиган!) только легким наклоном головы, чтобы не растрепать прическу и не сместить цилиндр!

Альфред д’Орсе кланяться дамам не боялся, был обладателем вьющейся, слегка всегда растрепанной (находившейся в художественном беспорядке) шевелюры, округлой бородки и объемистых бакенбард. При этом оба лидера дендизма настаивали на относительно короткой длине волос. Точно подобранная стрижка сохранила при д’Орсе свое огромное значение, а укладка – немного потеряла.

Отметим: с уходом моды на длинные волосы мужчины стали чаще нуждаться в услуге стрижки волос. Это значительно поменяло сущность работы парикмахеров: до Бруммеля, в эпоху париков и мужских причесок из длинных волос, мастера чаще всего выполняли только укладки, лишь изредка слегка подравнивали «кончики» или просто состригали все волосы максимально коротко под парик. Отныне им предстояло выполнять совершенно иную работу – стричь. Причем желательно так, чтобы клиент мог сам уложить себе волосы или чтобы это было по силам его камердинеру. Нередко камердинеры проходили небольшие обучающие курсы у парикмахеров, чтобы делать укладки самим, не вызывая лишний раз профессионалов на дом к своему хозяину. Ведь позволить это могли себе далеко не все денди. Не каждый был готов не считаться ни с какими практическими соображениями ради следования идеалу, к чему призывал Бруммель. Правда, его стиль, подчеркнем, был подходящим лишь для очень-очень узкого круга.

Разумеется, никакой мужской косметики месье Альфред не признавал! Никаких слишком сильных ароматов!

Зато свою кожу Альфред д’Орсе холил, лелеял и любил, что и выражал в виде использования самых свежих косметических новинок (кремов, тоников, даже пилингов). Правда, во всеуслышание заявлять об этом он стеснялся. Все-таки после Бруммеля это была чисто дамская сфера.

Ногти д’Орсе чистил и полировал, хотя не так строго следил за их формой, как его британский соперник. Бруммель же сравнивал длину и форму своих ногтей, добиваясь их единообразия, совершенно так же, как это делают современные мастера.

Легко заметить: мода от д’Орсе изначально была рассчитана на гораздо более широкие слои очень состоятельных, очень избалованных, но не настолько уж надменных людей. Словом, Бруммель придумал стиль для аристократии, только для аристократии (пусть даже не родовой). Его французский коллега предложил то, что могли носить стопроцентные буржуа. Эти люди не претендовали на особое положение в обществе, а просто желали быть модными и роскошными… пусть даже чуточку безвкусными. Им так хотелось ярче показать себя и свой жизненный успех! Тем более что достигнут он был зачастую за счет ума и трудолюбия. Разве это не вызывает уважения? Увы, сам д’Орсе был выдающимся лентяем, если только дело не шло о формировании модных тенденций.

Пикантный момент: самые страстные почитатели месье Альфреда копировали его манеру улыбаться, даже… нервный тик, от которого он время от времени страдал! Он был настоящей звездой и имел своих фанатов!

Должность законодателя мод по-прежнему не приносила д’Орсе ни гроша. Единственным способом избежать полного разорения оставалась женитьба. Вот тут-то и вмешалась судьба, а точнее, любовь, ибо он встретил Маргариту Блессингтон, которая была на 12 (!) лет старше его. Она была очень красива, но вот высший свет ее недолюбливал за несколько «незаконные» связи, за жизнь со своим мужем до брака. Следовательно, «приличные» дамы избегали красавицу Маргариту (как в свое время и бабушку Альфреда).

Но на этот раз у Марго случилась настоящая ЛЮБОВЬ. Юный француз пытался бороться со сжигавшей их «греховной» страстью, даже вернулся на какое-то время на родину, даже поступил в армию, но… но вскоре стал постоянным спутником прелестной леди и… другом ее ничего не подозревавшего мужа.

Он рискнул и… и женился на юной падчерице своей возлюбленной, Гарриет, ради ее огромного состояния и родства (читай: возможности жить одним домом с Блессингтонами). Несколько лет «семья» в полном составе путешествовала по Италии, где Альфред д’Орсе еще больше упрочил свою репутацию законодателя мод и вызвал жгучую ревность еще одного известного денди, всем известного лорда Байрона!

Потом все четверо «Блессингтонов» обосновались в Париже. И снова Альфред придумывал новые модели верхней одежды, галстуков, сочетания цветов… Безусловно, он был великим модельером и декоратором от Бога!

Холодной зимой 1829 года он вместе с тестем собирал толпы парижан, желавших посмотреть на необычные выезды: сани в форме дракона и лебедя. Именно он ввел моду на дизайнерские, безумно дорогие экипажи. В них светские щеголи и щеголихи, знаменитые актрисы и куртизанки выезжали на прогулки в специально отведенные места Парижа, чтобы вдоволь себя показать… А уж всякие выходки на балах…. Порой остроумные, порой откровенно хамские, шокирующие (Париж того времени этим славился), порой трогательные. Рассказывали, что для своей младшей сестры Иды де Гиш д’Орсе лично привез, загоняя лошадей, редкостную орхидею из оранжереи одного из британских аристократов. Ида одела ее на торжественный бал. До этого все были убеждены: Альфред везет украшение для новой возлюбленной. Оказалось, для сестры.

Но вскоре идиллия рухнула. Лорд Блессингтон, узнавший об измене супруги, внезапно умер. А затем и графиня д’Орсе поняла, почему ее супруг так ладит с тещей. Последовал громкий развод, лишивший героя нашего рассказа и леди Блессингтон всех средств к существованию. Тогда они решили не надеяться на милость друзей, как поступали остальные разорившиеся аристократы, а заработать, причем заработать на своей модной репутации!

Сначала д’Орсе догадался брать деньги с того или иного портного за то, что «прославит» его в среде модных мужчин. Потом он стал просто продавать портным свои идеи по созданию одежды и сам же рекламировал новые модели. Однажды он договорился с полуразорившимся торговцем самым дешевым сукном, близким по качеству к мешковине, и предложил за проценты разрекламировать его товар светским щеголям. Поначалу торговец не поверил. А зря! Уже скоро он разбогател и щедро наградил своего благодетеля.

Примерно таким же образом д’Орсе навел высший свет на ношение в дождливую погоду матросских форменных шинелей. Здесь была практическая польза: грубая дешевая ткань защищала изысканный костюм (до того времени знать постоянно рисковала на улице своими нарядами). Шинель пришлась многим по вкусу и через несколько лет превратилась в… пальто. Скоро оно перешло из мужской моды в дамскую. Очень важный момент! До появления пальто дамы кутались в шали и носили короткие жакеты (шубу надевали только в сильные холода). Это способствовало простуде и сильной порче юбок от непогоды. Пальто защитило дам от холода, а их юбки сохранило чистыми и аккуратными.

Назло вечно бритым англичанам д’Орсе ввел моду на небольшую бородку, а заодно на закрытые четырехколесные кареты с двумя дверцами. Разумеется, за проценты от каретников. Но денег всё равно не хватало! Во-первых, массового производства разрекламированных нашим героем товаров никогда не было, оно просто было невозможно. А это уменьшало его потенциальные проценты. Во-вторых, он никак не мог защитить свои «права» на «идеи», в результате их легко копировали. Но самое главное – деньги уничтожал даже не гиперроскошный образ жизни пары Блессингтон – д’Орсе, их «съедали» карты. Поэтому Альфреду пришлось подрабатывать дополнительно: делать портреты и статуи (изделия столь знаменитого человека шли нарасхват), заниматься журналистикой. Он и леди Блессингтон стали писать на тему моды и даже завели свою колонку «Мода» в газете «Дейли ньюс», в которой обсуждали, кто, в чем и куда пришел, и давали советы.

Видимо, леди Блессингтон на самом деле сильно любила своего спутника, ведь в те времена крайне не поощрялось, чтобы дама работала; более того, для мужчины это было позором! Тем не менее леди Блессингтон принялась писать небольшие книжки с забавными рассказами, что-то типа современных гламурных развлекательных журналов. Выглядели они очень изысканно и выпускались разных цветов, чтобы гармонировать с той или иной гаммой гостиной.

И все-таки через несколько лет Маргарите и Альфреду пришлось покинуть Лондон, как в свое время Бруммелю. Они бежали от долгов во Францию. Леди Блессингтон не выдержала внезапной бедности и вскоре умерла. Альфред продолжал развлекаться, уже на деньги друзей, и подрабатывал живописью. В его крохотной мастерской собирался весь цвет Парижа. Умер он в августе 1852 года.

Альфред д’Орсе, безусловно, не зря добивался общеевропейской известности. Он был талантлив и во многом определил развитие мужской моды. Более того, господствовавшая веками мужская придворная мода, которая диктовалась при дворе, отступала. Лидерство в моде переходило к женщинам. д’Орсе оказался последним непрофессиональным законодателем моды, последним живым образцом стиля! После него моду «делали» модельеры. Возможно, живи он в иное время, модный дом с его именем на вывеске до сих пор устраивал бы свои показы где-нибудь в центре Парижа. Но тогда еще никому не приходило в голову, что светский человек может открыть свое ателье. А как бы это было здорово!