Лжедмитрий и Марина Мнишек: любители инноваций атакуют

Всем известно, как (прямо-таки силой) вводил в России европейский эстетический идеал Пётр Великий. На самом деле это была уже третья попытка переучить (переодеть и перекрасить) отечественных модниц и модников и даже загнать их в салоны красоты. Как и создать оные. Первая произошла при том, кого в отечественной исторической литературе принято называть Лжедмитрием Первым и отождествлять исключительно с «плохими» вещами. Кстати, свергли с престола этого самого Лжедмитрия в первую очередь как раз по причине расхождения его взглядов на красоту с общепринятыми. Неправильно выбрал царь модный тренд и… головы лишился. Такое было время. Смутное.

Начнем традиционно для этой рубрики – с небольшой исторической справки. Наши историки, писатели, художники рисуют Лжедмитрия и его окружение исключительно черным цветом. Злодеем. Предателем. И… уродом. Банальный «черный» пиар. Реальность была совершенно иной.

Дмитрий не был царевичем вообще. Князь Дмитрий Угличский был незаконнорожденным сыном Ивана Грозного от его непризнанной церковью «гражданской» супруги Марии Нагой. Дмитрий Угличский на престол права не имел. Только вот беда: у его брата, царя Фёдора Ивановича, не было ни сыновей, ни поддержки подданных (царь страдал слабоумием), поэтому очень и очень многие мечтали со временем поменять его на подросшего Дмитрия. Об этом прослышал зять царя – Борис Годунов. Скорее всего, он решил помочь родне и «заказал» конкурента. Князя Дмитрия, еще совсем ребенка, закололи, списав смерть на несчастный случай. Якобы князь сам себя убил ножом во время эпилептического припадка. Маленькое замечание: во время припадка руки, наоборот, расслабляются и такое в принципе невозможно.

Жители Углича восстали против методов следствия, восстание подавили, а царицу-мать насильно подстригли в монахини.

Через несколько лет умер Фёдор, трон занял Борис (в результате выборов). И тут… всплыли смутные слухи о том, что князь Дмитрий не был убит: его подменили сверстником-простолюдином и при помощи агентов иностранных разведок вывезли на Север, а потом за границу. Возможно ли такое? В принципе, да.

Намеки на это существуют в документах того времени. Только вскрытие могил Ивана Грозного и Дмитрия Угличского и тщательное исследование их останков способны точно ответить на вопрос, кто был убит в Угличе. Почему-то Годунов, а потом царь Василий Шуйский уничтожили почти все связанные с этими событиями бумаги… Зачем?

Но! Еще Лжедмитрий мог быть просто знатным польским дворянином, мог быть внебрачным сыном Стефана Батория (короля Польши и великого полководца), мог быть дворянином с запада Руси. Григорием Отрепьевым? Вряд ли, зато Отрепьев мог быть его наставником по церковнославянскому и русскому языкам. Иметь настолько хорошее европейское образование, каким обладал Лжедмитрий, русский монах того времени был не в состоянии. Впрочем, потом его обвинят в полной безграмотности. Такова политика: уж поливать врага грязью, так во всем…

В любом случае, князь «Дмитрий» объявился в Польше в 1603 году, получил поддержку польских магнатов (очень скромную) и с небольшим отрядом пересек границу России. И тут началось… Неумелое правление Фёдора и растаскивание страны Годуновыми (плюс неурожай) вызвали сильнейший экономический кризис. Еще народ обвинял Годунова в убийстве законного наследника трона и просто не хотел выборного царя. Борис даже потребовал у Марии Нагой публично признать смерть сына. Царица промолчала. Вскоре Годунов умер. Результат: войско Лжедмитрия росло с каждым часом за счет бояр и дворян, а крестьяне встречали его молебнами и тостами. Несколько сражений, в которых он проявил себя недурным полководцем, – и всё. Коронация на царство в июне 1605 года.

Новый царь, кем бы он ни был, царевичем или ловким авантюристом, возобновил политику Ивана Грозного, жесткую, но, как считают историки, полезную для страны. Начал поправлять экономическую ситуацию: уменьшил налоги, боролся с коррупцией, ограничил права чиновников и бояр, подготовил судебную, армейскую и налоговую реформы (схожие через 100 лет будет «пробивать» Пётр Великий). Их воплощение в жизнь сделало бы Россию несравнимо более могущественной, уже именно европейской страной. Он вызвал из ссылки Марию Нагую, она признала в нем подлинного Дмитрия! Правда, это было ей выгодно. Бывшая заключенная поселилась во дворце и даже участвовала в принятии политических решений. Ее родственники были осыпаны милостями.

Катастрофой же для Лжедмитрия стало его пристрастие к… западному эстетическому идеалу. Он предпочитал европейскую (более короткую, легкую, не сковывавшую движений) одежду полдюжине вышитых драгоценными камнями шуб, носил удлиненную «модельную» стрижку (на Руси стриглись максимально коротко или даже брили голову), не прятал прическу под шапкой, брил бороду и усы (что запрещалось канонами православия), душился, много ездил верхом, лично участвовал в охоте (а не просто смотрел: «потешался»), обожал музыку (стал слушать ее во время обеда вместо житий святых), танцы, шахматы и фехтование. До него танцы были запрещены, шахматы считались порочным развлечением (типа стриптиза, в них играли… тайно), а фехтовать царь права не имел! Русских пугало даже то, что новый государь сам ходил, так как по российскому этикету того времени его было должно степенно водить под руки.

Что касается внешности, то Лжедмитрий не был писаным красавцем, но и записывать его в уродцы (это стало очень популярным после его смерти) не стоит. Что до прижизненных портретов, то на польских (не какая-то там Италия) портретах того времени все… как бы это помягче выразить… некачественно нарисованы. Невысокого роста, с широкими плечами, с руками якобы слегка разной длины, он обладал тонкой талией, длинными сильными ногами. Ему приписывают рыжие волосы (как у ведьмы), однако, скорее всего, он просто был шатеном. Лицо новый царь имел круглое, с резкими, с легкой восточной примесью чертами, смуглое. Глаза – темно-голубые. В принципе, всё это… слегка искаженный портрет покойного царя Фёдора и некая смесь из лиц Марии Нагой и Ивана Грозного. То есть либо претендента на российскую корону очень тщательно подбирали люди, хорошо знавшие царскую семью (политический ход недовольных бояр?), то ли он все-таки Дмитрий Романов.

Для нового царя были вызваны из Польши профессиональный парикмахер, массажист, тренер по фитнесу (в смысле – по верховой езде и фехтованию) и камердинер, умевший делать маникюр! Лжедмитрий особенно холил и любил свои руки, за ними тщательно ухаживали, мазали кремами, делали маски и ванночки. Что тем более было необходимо после нагрузки: фехтования и охоты, когда запросто можно было и мозоли получить, и даже в кровь стереть ладони. Царь пользовался (немыслимо для русской традиции) кремом и лосьонами для лица! А вот баню ненавидел (кстати, она противопоказана эпилептикам).

Гипернабожное окружение это бесило больше всего: баня была национальной традицией, отличавшей православных русских от мывшихся в ванне (в дьявольской купели!) иноземцев. В бане мылись часто, гораздо чаще, чем европейцы в ванных. Благодаря этому русские просто не знали, что такое запах немытого тела, наполнявший любой французский или немецкий дворец. Кроме того, баня имела сакральный смысл, была призвана очищать душу человека. Например, ее следовало в обязательном порядке посетить после сексуальных отношений. Новый царь не посещал баню даже после женитьбы, так и ходил в церковь «неочищенным». Страшный грех.

На деле те, кто обслуживал Лжедмитрия, были первыми профессионалами «красивого» бизнеса, работавшими в Москве. Помимо священной особы царя, они стали «пользовать» молодых людей из свиты: как поляков (их число резко выросло после победы Лжедмитрия), так и русских, которым новый стиль жизни очень понравился. Прошло всего несколько месяцев, и русская прислуга многому научилась у этих людей, – говоря современным языком, прошла курсы повышения квалификации. Всё чаще и чаще в состоятельных домах стали появляться не самоучки, а настоящие профи индустрии красоты. Для мужчин стали организовываться первые парикмахерские «салоны», дам обслуживали исключительно на дому свои или приходящие мастерицы.

Старшее поколение и часть духовенства насылали на все новшества проклятия. «Царь принял католичество! Продал Святую Русь!» – говорили они. Ворчал и народ. Всё новое, всё западное казалось ему опасным. «Царь – Антихрист!» – скажут правнуки этих же людей про Петра Первого. Справедливости ради отметим: Пётр начал все реформы с армии, а Лжедмитрий – с полного изменения господствовавшего эстетического идеала. Внешность была для него на первом месте. «Красота требует жертв», и Лжедмитрий стал жертвой собственного рвения и недомыслия.

Еще в Польше он обручился с Мариной Мнишек, дочерью Ежи Мнишека, Сандомирского воеводы. Это была первая иностранка, первая неправославная претендентка на роль царицы России. Ее приезд вызвал народные волнения: паненка Мнишек прибыла с огромной свитой, привезла с собой несколько ненавидимых всеми (чужаки!) католических священников, хотя для видимости (по настоянию мужа) исполняла православные обряды, и, конечно, целый набор профессиональных специалистов индустрии красоты. Свадьба оказалась полностью западной: венчание по особому чину с элементами коронации царицы (после коронуют первой только вдову Петра – Екатерину Первую), с балами, маскарадами, пирами, на которых присутствовали женщины (польки), что тоже всем не понравилось, ведь русские женщины из дома выходили только в храм, да и то в отдельную его часть.

Особую ненависть у консервативной части населения вызвали торжественные процессии, большинство участников которых было одето на западный лад. И сама Марина (хитрющая умница, надменная красавица), и панны из ее свиты носили соблазнительные платья, даже с вырезами на груди, вместо русских бесформенных балахонов. Они не прятали свои элегантные прически (православным замужним женщинами запрещалось открывать волосы – всё равно что выйти в люди обнаженной), ходили в гости и даже танцевали с мужчинами, пользовались духами и немного декоративной косметикой. Напротив, русской даме того времени следовало полностью покрывать косметикой лицо.

Марина же (как и вся Европа того времени) предпочитала естественность. А как же польки были худы! И это в стране, где женские достоинства оценивали на вес, чтобы «всё было кругленькое»! И ведь самое страшное заключалось в том, что у всего этого безобразия появилась масса последователей. А у недовольных – главари. Вспыхнул бунт. Бунт против нового эстетического идеала. Лжедмитрий был убит. Марина Мнишек и Мария Нагая, частично воспринявшая новые моды, едва спаслись (последняя в очередной раз отказалась признавать или не признавать в убитом царе своего сына, хотя вскоре она все-таки подтвердит «подложность» Лжедмитрия, снова под нажимом).

Смута активно набирала обороты, началась уже настоящая иностранная интервенция, ибо Сигизмунд Польский вознамерился посадить на московский трон своего сына Владислава, параллельно «отгрызая» у сынка куски Белоруссии и Украины; юг атаковала Турция, запад – добрые скандинавские парни. На трон посадили Шуйского, потом назначили регентский совет – Семибоярщину. Появился второй Лжедмитрий (Марина Мнишек стала его женой, то ли под угрозами, то ли надеялась захватить трон). Потом она сама от имени сына (от Лжедмитрия Второго) попытается взять Москву (присягнувшую уже польскому королевичу).

Вертикаль власти восстановил дерзкий предприимчивый князь, одетый в… швейцарские доспехи (они прочнее и не стесняют движений), короткое польское платье, с подстриженными по западной моде усами и бородкой и даже с ухоженными руками (полный гламур!), – Дмитрий Пожарский.

Видя в Дмитрии Пожарском спасителя страны, мы как-то забываем, что князь Пожарский был представителем той части общества, которая понимала: для движения вперед многое надо менять. Ополчение формировалось с использованием последних западных военных достижений, снабжалось по мере возможности современным оружием и… удобными, западного стиля, доспехами. Для лечения раненых армию сопровождали иностранные медики. Параллельно они подрабатывали косметологами и изготовителями косметических препаратов.

Иноземцы были изгнаны, и русское общество снова замкнулось в своей самобытности. Но теперь в ней была пробита брешь. Благодаря Смуте наши предки (нет худа без добра!) познакомились с Европой и ее достижениями, в том числе с ее эстетическим идеалом.

Отныне польская одежда становится… «спортивной» и «одеждой для путешествий» русских дворян. Исключительно в ней ездят на охоту и ходят дома, вместо халатов. Иностранные лекари лечат и ухаживают за кожей знатных людей. Отечественный «красивый» бизнес поднимается на новую ступень: во-первых, появляются первые профессионалы; во-вторых, их труд востребован. Отныне пусть и небольшое количество профи в тиши теремов конкурирует с бабушками-ведуньями и банщиками – мастерами на все руки.

Не остались без «инноваций» и поляки. Они переняли у русских… баню, столь нелюбимую Лжедмитрием и его прелестной Мариной, и массу средств для мытья и ухода за телом: скрабы, лосьоны, тоники, кремы, массажные техники, совершенно незнакомые Европе того времени. Отныне польские панны славятся особым изяществом и изнеженностью, они желанные невесты для принцев из Франции, Германии и Англии, ведь они моются намного чаще остальных европеек, их кожа нежнее, а запах… они пахнут так хорошо (как вспоминал современник), что им грешно заглушать запах своего тела духами.