Алексей Михайлович Тишайший – тайный эмиссар европейского образа жизни в допетровской Руси

Алена Айлей
2 августа 2020
6 204
В прошлом номере мы уже писали о том, что в Смутные времена на Русь впервые прибыло много иностранцев, русские люди познакомились с европейскими обычаями, в том числе с западным эстетическим идеалом, модой и косметологией. И очень многие ими увлеклись, причем настолько, что это вызвало гнев консервативной части общества. Нравы тогда не отличались демократичностью: порубили головы открытым сторонникам нововведений, да и стали жить по-старому. И все-таки это… не получилось. Российская элита – бояре и даже сами представители династии Романовых – уже вкусила «запретного плода» и продолжала лакомиться им тайком от широких народных масс. Чем же данный плод был так сладок?

Во-первых, физической активностью. Русский этикет к тому времени дошел до полного абсурда: знатные люди буквально не имели права сделать лишнее движение, а царя-батюшку и вовсе полагалось водить под белы рученьки. Этому способствовали наследственные заболевания беспомощных и нуждавшихся в опеке сразу нескольких государей подряд.

Распространению сидячего (и лежачего) образа жизни среди бояр отчасти положил конец Дмитрий Пожарский, попросту подняв их на войну с иноземными оккупантами. Тут уж пришлось и на коня сесть, и саблю в руки взять. Кроме военных нужд, бояре научились у своих противников-поляков выезжать на охоту и не только смотреть на нее, они ощутили радость, удовольствие от физического движения и нагрузки на свои тела. Отныне спорт и физические тренировки (а не пиры и мирное подремывание после них) вошли в моду у молодых русских.

Новый тренд поддержал новый царь – молодой, здоровый и крепкий физически Алексей Романов, родившийся 9 марта 1629 года и оказавшийся на престоле в подростковом возрасте. Алексей Михайлович получил прекрасное, во многом западное, образование. К 11 годам имел собственную библиотеку, в которой книг на русском языке, кроме букваря и церковных, не было. Зато имелись западные карты и гравюры, книги о природе, об истории и даже астрологии. Этому активно содействовал его воспитатель, боярин Морозов.

Именно Морозов посадил его царское величество на пони (неслыханное дело!), купил его величеству игрушечные (совсем как настоящие!) детские доспехи, принятые среди европейских принцев, приучил к соколиной и псовой охоте. Настоящий кошмар: на охоту государь ездил не в дюжине шуб (по русскому обычаю), а в коротком и легком польском платье. Отправляясь на охоту, молодой царь приказывал не беспокоить себя государственными делами, проводил на ней целые дни и даже со временем написал великолепное руководство по этому старинному виду спорта. Не удивляйтесь. Охота для дворян того времени была аналогом наших спортивных состязаний или хотя бы фитнеса. Она помогала человеку поддерживать себя в приличной физической форме, подкорректировать фигуру (верховая езда способствует похудению) и – что тоже немаловажно – восторжествовать над соперниками в лице других охотников.

Охота также помешала Алексею Романову спиться. От чего страдали многие русские люди того времени. Как и от принятого среди бояр нарочитого обжорства. Увлекаясь физическими нагрузками, венценосец был обречен вести здоровый образ жизни.

Царю вообще нравилось всё западное. Во время многочисленных войн с Польшей он лично побывал на принадлежавших Речи Посполитой и временно отбитых у поляков территориях: посмотрел на дворцы, их обстановку, на моды. Вскоре в кремлевских палатах стены стали покрывать золочеными обоями (из кожи), была закуплена удобная европейская мебель вместо лавок, сундуков и столов, напоминающих современные козлы для ремонта. Во внешнем и внутреннем убранстве всё чаще мелькали элементы модного тогда на Западе стиля рококо. Появились даже первые портреты, на которых люди были похожи на самих себя, а не на иконы!

И еще царю нравились западные… женщины. В отличие от русских красавиц у них можно было достаточно легко найти талию (внешность наших считали на вес – чем упитанней, тем лучше), их грудь была подчеркнута одеждой и соблазнительно приоткрыта вырезами платьев. Эти пышные юбки, позволяющие понять, что женщина есть женщина, а не бочка с кокошником на голове. А макияж… естественный и легкий – по сравнению с русским.

Россиянки тогда полностью выбеливали лицо, затем рисовали его заново. Европейки тоже использовали немало декоративной косметики, однако, в отличие от восточных соперниц, не рисовали лицо заново, а подчеркивали красоту своих природных черт. А белые зубы, ведь русские их чернили! Европейские дамы свободно общались с мужчинами, посещали общественные места и даже танцевали! Одним словом, многие наши дальние предки сильного пола просто млели от одной мысли об иностранках. Хотя, конечно, сторонники старины были абсолютно правы: всё это от дьявола и ведет к греху.

Целым потоком хлынули при Алексее Романове в нашу страну западные специалисты: инженеры и военные, архитекторы и лекари. В который уже раз мы имеем честь напомнить нашим любимым читателям: в старину среднестатистический лекарь автоматически – высокообразованный косметолог-практик и одновременно производитель профессиональной косметики. Фирма-производитель и салон в одном лице, так сказать. Одним из них был личный лекарь царя, англичанин Самуэль Коллинз, оставивший великолепные воспоминания. О нем же самом вспоминали, что он создавал косметические препараты для ухода за царской кожей: после осмотра и тщательных исследований. Но! Для кожи ЦАРЯ. Осматривать царицу врач права не имел – неприлично общаться с посторонним мужчиной, поэтому ей косметические средства назначал дистанционно. По описанию.

Самый массовый прорыв произошел в парикмахерском деле: неуклюжих банщиков и лакеев-самоучек сменили профессиональные европейские (или прошедшие у них обучение) парикмахеры. Стригли и брили (кошмар: бриться до этого времени для русского – почти предать родину) только мужчин: ведь женщины всё равно не показывались в мужском обществе. Кроме того, замужние прятали свои волосы под головными уборами, а девушки обходились классическими косами.

Параллельно заезжие парикмахеры обучили русскую элиту более тщательному, близкому к современному (обрезному и необрезному) маникюру. Отныне ногти не только мыли, ими тщательно занимались. Руки также холили и лелеяли. На этот раз уже представители обоих полов.

Ванну же русские совершенно категорически отказались заимствовать. Исключением стали несколько рискованных и смелых чудаков. И правильно сделали. Европейцы мылись раз в десять реже православных! Запах немытого тела забивали духами. Наши предки духов не жаловали, и так пахли вполне пристойно. Самыми популярными духами были сухие – ими перекладывали одежду во время хранения в сундуках. За столетия существования бани и связанная с нею отрасль нашей народной косметологии стала ведущей. Были разработаны и опробованы веками уникальные, сейчас почти забытые, методы ухода за телом, лицом и волосами. Десятки препаратов: кремы, лосьоны и скрабы – были к услугам клиентов бань допетровской Руси. Каждый банщик мог бы сейчас претендовать на диплом профессионального массажиста самого высокого класса. Если оценивать здраво, то косметология на Руси отставала от европейской, но только не в вопросе личной гигиены! Здесь мы – без шуток – были впереди планеты всей.

При Алексее Романове впервые в истории России у народной косметологии и народной медицины появились профессиональные конкуренты, причем с каждым днем их становилось всё больше, всё чаще они появлялись в провинции, всё большему кругу людей были доступны. Сделаем маленькую оговорку: знать Руси была одной из самых закрытых в мире каст. Нововведения распространялись среди бояр, верхушки образованных дворян и самой-самой верхушки купцов, выезжавших за границу (а это были единицы). Остальные новшеств не ведали и страшно боялись.

Первая супруга царя – Марья Милославская сама симпатизировала западничеству, хотя понимала: реформы – дело опасное. Наши историки редко упоминают, но одной из причин Соляного бунта (очень большие демонстрации с массовыми жертвами с обеих сторон) и даже восстания Степана Разина было не только плохое состояние экономики, но и слухи о страшных, НЕПРАВОСЛАВНЫХ увлечениях царя. К слову, в Церкви также имелись как сторонники сближения с Западом, так и «славянофилы». Последние не хотели ничего менять, ничего брать у других народов. А первые уверяли, что без обмена достижениями и без последних научных инноваций Россия может остаться позади остальных стран. Отчасти это заставило царя сместить Патриарха Никона, больно уж был консервативен и властен. Пытался даже доказать, что, как Патриарх, имеет власть выше царской. А царь не тем увлекается.

Надо ли говорить, что остальные бояре втихую стали копировать царя Алексея. Больше всего усердствовали дипломаты. Им просто по долгу службы было это положено. И был среди них человек, по боярским меркам худородный, Артамон Сергеевич Матвеев, занявший благодаря таланту и образованию пост, аналогичный посту нашего министра иностранных дел.

Матвеев буквально обожал всё западное. Собрал огромную библиотеку, организовал при своем родном Посольском приказе типографию, читал заморские газеты, сохранял из них интересные заметки, в том числе о моде, и напрочь не доверял народной русской медицине.

Дом его был обустроен полностью на европейский лад, в бане Матвеев бывал редко, зато имел одну из первых в Москве ванных комнат. Он даже решился исполнить мечту (чаще всего недосягаемую для большинства русских мужчин) – и женился на иностранке Мэри Гамильтон (ее семья, шотландцы по происхождению, как и многие другие, прибыла на русскую службу). Чтобы стать женой Матвеева, Мэри пришлось превратиться в Евдокию Григорьевну и принять православие. Но только не местные моды!

Дома у Матвеевых все одевались на немецкий лад, женщины свободно выходили к гостям-мужчинам, ели с ними за одним столом (немыслимое для русских бесстыдство) и не рисовали себя заново при помощи «московского» макияжа. Они просто выглядели как женщины, естественные и привлекательные. Живые женщины, а не куклы.

Более того, Матвеев набрал из своих слуг театральную труппу и музыкальный ансамбль и устраивал представления, которые не гнушался посещать сам государь. Именно в его доме вдовый Алексей Михайлович познакомился с племянницей Матвеева Натальей Кирилловной Нарышкиной, одетой и воспитанной более на европейский лад, чем на старомосковский. Царь влюбился и решился жениться на милой, воспитанной и ухоженной девушке. Это был счастливый брак, брак двух единомышленников, ибо ничего так не любила Наташенька Нарышкина, как жить, развлекаться и ухаживать за собой на иноземный лад.

Идеально ухоженная, стройная (!), она стала первой женщиной на русском престоле, которая бывала с супругом на общественных мероприятиях и даже старалась ради этого хорошо выглядеть! Она отказалась наотрез от кукольного старинного макияжа и допустила до себя иностранных лекарей-косметологов, которые – для удобства – обучили своим профессиональным секретам прислугу царицы. Ее величество носила слишком тяжелые традиционные царские одежды исключительно на публике. Дома на ней была некая смесь европейского платья с нижней русской одеждой – ревнители традиций сочли бы это верхом неприличия.

И именно в таком духе Наталья Кирилловна воспитала своих детей – сына Петра и дочку Наташу. Последняя считалась редкой красавицей и славилась тем, что до самой смерти молодо выглядела, – а как иначе, ведь еще ее мама научила Наташеньку тому, что за кожей лица надо ухаживать при помощи крема, а не замазывать морщины декоративной косметикой. Маленькое дополнение: Наталья Нарышкина сама любила двигаться и приучила к элементам гимнастики, ну и просто не сидеть на месте, своих детей, оба умели плавать. Юный Петр (надо ли упоминать, что потом его назовут «Первым»?) купался в настоящем маленьком бассейне – огромной круглой бочке с низкими бортами – в компании маленьких корабликов. Не с них ли начался наш флот?

Вернемся, однако, к Алексею Романову. В истории его прозвали Тишайшим. Действительно, он шел к Западу, но очень-очень тихо. Он предпочитал европейский эстетический идеал, но скрывал это от собственного народа. Во время его правления и при его негласной поддержке на Руси массово появились первые, еще надомные (на дому у знати), настоящие предприятия индустрии красоты. Но рубить никакие окна в Европу Алексей Михайлович не собирался – слишком дорого это могло ему стоить.

Он умер 29 января 1676 года, и на несколько лет Россия снова погрузилась в смуту. Западники оказались в ссылке: Матвеев – в городке Пустозёрске (обвинение гласило: за предательство государя, за чернокнижие и… следование западному эстетическому идеалу), царица Наталья – в Преображенском загородном дворце. На короткое время Матвеев вернулся к власти после смерти старшего брата Петра, царя Федора, но был убит в результате Стрелецкого бунта.

Стрельцы испытывали живейшую антипатию к прозападному внешнему виду царя Петра и его близких, к его иностранному окружению и формированию новых военных частей на европейский лад. Но все-таки, как ни несерьезно это звучит, более всего им не нравился именно европейский эстетический идеал. Просто раздражал. Объяснив стрельцам (как именно – можно посмотреть на знаменитой картине «Утро стрелецкой казни»), какие модные тенденции поддерживает и какие не поддерживает царь-батюшка, Петр начал свои реформы во всех областях жизни, в частности и реформу внешнего вида. Немножко насильно, но на деле общество уже было готово принять нововведения. В том числе и благодаря тихой политике Алексея Романова.
 

Оставить комментарий

Нажимая кнопку, Вы даете согласие на обработку персональных данных