Ей бы «киндер – кюхе – кирхе – кляйдер», а сужден был российский престол…
30 января 1730 года прервалась…. династия Романовых. Да, именно так. Прервалась прямая мужская линия Романовых – со смертью от оспы юного императора Петра Второго, внука Петра Великого от печально известного царевича Алексея. На долгие десятилетия российский престол оказался в распоряжении представительниц прекрасного пола. А они, как легко понять, интересовались не только войнами и подъемом экономики. О влиянии на моду и косметологию душеньки Катерины Первой наши любимые читатели уже могли прочитать. Наша следующая героиня – высокая полная брюнетка по имени Анна Иоанновна.
Это только в сказках Иван-дурак и умен, и красив. Старший брат царя Петра, правивший несколько лет вместе с ним, Иоанн, простите, этим был самым настоящим. Слабоумный, практически недееспособный, болезненный государь сидел на троне, но не правил. Тем не менее он был женат и прижил с царицей Прасковьей Федоровной троих дочерей (на счастье Петра, не сыновей, которые имели бы больше прав на корону, чем знаменитый реформатор). Правда, ходили слухи, будто не обошлось здесь без помощи третьего лица, но слухи слухами, а официально происхождение царевен никто не оспаривал. Средняя из них, Анна, родилась 28 января (7 февраля) 1693 года.
Реформы Петра вдову его брата не затронули. Долгое время она с дочерьми жила по старым обычаям в Измайловском дворце под Москвой, окруженная огромным штатом прислуги. Здесь много молились, много и вкусно кушали, развлекались рассказами сказительниц и выходками шутов, гуляли, слушали музыку и… ничем более путным не занимались.
Петр пожелал, чтобы царевнам преподавали иностранные языки, музыку и танцы, однако ни учитель немецкого Иоганн Христиан Дитрих Остерман, ни преподаватель французского и танцев Стефан Рамург не смогли вложить почти ничего в голову юной Анны. Согласно старинным традициям царевен замуж не выдавали (свои подданные любого ранга считались царскими холопами; за иностранцев – мешала иная вера), с возрастом они просто уходили в монастырь. Такой видела судьбу своих дочерей Прасковья Федоровна. Петр же собирался при помощи династических браков крепче связать Россию с Европой. Первой такой связью должна была стать свадьба одной из дочерей царя Ивана с Фридрихом Вильгельмом, герцогом Курляндским. Маленькую бедную, но обладающую неплохим географическим положением Курляндию хотели «скушать» соседи, и юный герцог решил: лучше быть неформальным вассалом усиливающейся России, чем ни за что ни про что войти в состав соседей по европейской цивилизации. Выбирать, кому идти замуж, предстояло вдовствующей царице Прасковье. Традиция наказывала начать со старшей дочери. С любимицей Катей расставаться мать не хотела и сплавила на «неметчину» нелюбимую Анну. Венчание состоялось 31 октября (11 ноября) 1710 года в петербургском дворце Меншикова. Считается, что герцог не нравился Анне, она выходила замуж без любви, о чем в народе даже пели жалостливую песню. Через два месяца молодые отправились в Курляндию, в дороге герцогу стало плохо. 10 (21) января 1711 года он внезапно скончался на Дудергофской мызе. Историки единодушно считают причиной его смерти неумеренные возлияния во время жизни при дворе царя Петра. Видимо, что-то все-таки стоит за пословицей: «Что русскому здорово, то немцу смерть». 17-летняя вдова вернулась к матери. Но Курляндия должна была гарантированно оставаться под русским контролем. Юную герцогиню буквально выпихнули из Петербурга в ее разгромленную, почти нежилую резиденцию в Митаве с пожилым придворным Петром Бестужевым-Рюминым в качестве управляющего.
С тех пор Анна регулярно просила коронованного дядюшку о деньгах, а его супругу Екатерину, героиню нашей прошлой статьи, найти ей приличного мужа. Анна оказалась созданной для уюта, семьи и семейных радостей. Она мечтала иметь мужа, опору и защитника. Но «опора и защитник», выгодный России, никак не находился. Руки Анны стал было добиваться блестящий полководец и ловелас Мориц Саксонский, однако Петру он не был выгоден, поэтому жениха травили по всей Курляндии, как зайца; он вынужден был бежать, бросил даже свою коллекцию любовных записок… Тем временем вдовствующая царица Прасковья узнала про незаконную связь своей дочери с Бестужевым. Немыслимая вещь! Еще 25 лет назад царевен замуж не выдавали, а тут любовник! В 1727 году Бестужева срочно отозвали на родину. Несколько месяцев Анна умоляла вернуть любимца (сохранилось 26 (!) посвященных этому писем), пока не познакомилась с более молодым и привлекательным курляндским дворянином Эрнстом Иоганном Бюреном (Бироном он станет позже, уже в России, чтобы показаться знатнее и примазаться к старинному французскому роду).
Это была настоящая любовь на всю жизнь. Отныне и навсегда Эрнст Иоганн Бирон (оставим ему принятую в историографии фамилию) был неразлучен с Анной. К Бирону мы еще вернемся, но сначала закончим с историей восхождения Анны Иоанновны на российский престол. Внезапная смерть Петра Второго оставила его вакантным. Претендентов было слишком много, не было сильного. И тогда Верховный тайный совет решил пригласить Анну на престол – в качестве монарха с ограниченными в пользу аристократии полномочиями. По сути, это был шаг в сторону конституционной монархии. Идея пришла в голову Дмитрию Голицыну: с одной стороны, он переживал о «падении» знатных древних родов Руси, которых потеснили выскочки из простого люда и пронырливые иностранцы; с другой – был настоящим европейским джентльменом, с честью и высокой самооценкой (именоваться «государевым холопом» считал для себя унизительным). Вот он-то и посоветовал пригласить на престол Анну: 36-летняя вдова (возраст по тем временам для женщины более чем почтенный), прожившая большую часть жизни в бедности, забвении и зависимости, должна была согласиться и передать основные полномочия «верховникам». Она согласилась.
Но очень скоро Анна поняла: большая часть дворянства и армии совершенно не хотят свободы, более того, боятся правления аристократии и предпочитают твердую царскую вертикаль власти – самодержавие. Анна умело воспользовалась настроениями в обществе и 25 февраля (7 марта) 1730 года публично разорвала уже подписанные ею же «Кондиции». Кстати, данный экземпляр так и не принятой первой русской Конституции сохранился до наших дней; кто знает, какой была бы страна, но… Поначалу «верховников», первых отечественных борцов за демократию (или право бесконтрольно, без государева ока, набивать свой карман), не тронули, и только потом, когда Анна освоилась на престоле, большинство из них отправились, как принято было выражаться, «ловить соболей в Сибири».
Любопытный факт: накануне торжественного въезда Анны Иоанновны в Москву на небе столицы появилось удивительное природное явление, сходное с северным сиянием. Большинство народа и знати восприняли это как дурной знак небес. Хотя священник (и очень недурной ученый) Феофан Прокопович охарактеризовал сие словами: «Бог неоскудно обвеселил нас» – и намекал на то, что Господь благословил вступление на престол ея императорского величества фейерверком за свой счет.
Как Анна, женщина невеликого ума и еще меньшего образования, правила дальше? Вполне себе ничего. Потихоньку продолжались последствия реформ Петра, активно шло строительство Петербурга (и всяких заводов по стране), экономическая ситуация была терпимой. Славой России стала Академия наук, в которой преобладали приглашенные иностранные ученые, но работали они под русским флагом. Между тем в историографии закрепилось понятие «бироновщина» и негативное отношение к периоду правления Анны и ее фаворита: якобы в этот период немцы вовсю грабили Русь-матушку… Не будем вдаваться в подробности, но всё это типичный «черный пиар», пущенный в обиход Елизаветой Петровной после вступления ее на престол путем военного переворота, свергшего с престола выбранного Анной наследника. Причина? Она проста: переворот надо было оправдать. Что до немцев и прочих иностранцев, то ими наводнил Россию еще Петр Первый, и не без пользы: руками одних русских (часто талантливых, но не имевших достаточного образования) буквально за несколько лет нельзя было построить могущественную империю. Россия того времени активно скупала мозги. Все самые талантливые и амбициозные европейцы стремились в хорошо платившую и дававшую возможность сделать карьеру страну. Что до Бирона, то он, конечно, был немцем. Вот только интересы во время его правления (Анна беспрекословно слушалась фаворита) Россия защищала исключительно свои. Вспомним, справедливости ради, хотя бы еще одного «российского» немца того времени, Бурхарда Христофора Миниха, генерала-фельдмаршала, который организовал военные госпитали, гарнизонные школы, саперные войска, знаменитые Шляхетский кадетский корпус и Инженерную офицерскую школу, сильно сократил коррупцию в армии. Тот же Миних уравнял жалование русским и иностранным офицерам (до этого последние получали в два раза больше!).
Анна Иоанновна привезла Бирона с собой в Россию, и практически он правил нашей страной. Он и императрица были чудесной, любящей и нежной парой. Бирон был на три года старше Анны (родился 23 ноября 1690 года), не имел серьезного образования, но глупцом не был. В 1723 году женился на Бенигне Готлибе Тротта-фон-Трейден, горбунье с более чем некрасивым лицом, бывшей, однако, довольно выгодной партией. Супруги имели троих детей: Петра (родился в 1724 году), Гедвигу Елизавету (1727 г.) и Карла Эрнста (11 октября 1728 года). Относительно младшего ходили упорные слухи, будто это сын Анны Иоанновны от Бирона. Герцогиня действительно очень любила детей четы Бирон. Они вместе с родителями жили во дворце (у взрослых сложился «брак втроем»), чувствовали себя там как дома и отчаянно шалили. Императрица прощала им буквально все, никогда не поднимала (и никому не давала поднимать) на них руку (Павлу Астахову не к чему было бы придраться). Зато политических противников Анна не миловала: на ссылки, пытки и казни не скупилась (очень не хотелось остаться без головы самой).
Впоследствии Бироны заняли в России блестящее положение. Карл Эрнст – совершенно особое. До 10 лет он спал в кроватке в спальне… Анны Иоанновны. Отправляясь суровой зимой в январе 1730-го в Россию, в Москву, она взяла с собой (Бирона брать запретили) в далекое, трудное и смертельно опасное (не медведями, а государственными переворотами) путешествие годовалого крошку Карла Эрнста. Императрица писала в своем послании Салтыкову: «Купите на Москве в лавке деревянных игрушек, а именно: три кареты с цуками, и чтоб оне и двери отворялись, и саней, и возков, также больших лошадей деревянных, и хорошенько всё укласть, чтоб не обломились, и пришли…». Впоследствии Анна позаботилась об отличном образовании для своего любимца и помогала ему сделать блестящую карьеру, о каждом этапе которой сообщалось в газете, словно юноша и в правду принадлежал к царской фамилии. Более того, анализ портретов и описания современниками Карла Эрнста указывают на фамильное сходство с императрицей. Видимо, Россия могла бы иметь в его лице отважного и благородного царевича и государя. Не срослось…
Что касается самого Бирона, то он был среднего роста, хорошо сложенный, имел правильные черты лица, отличался приятными манерами (последнему сильно повредило лишь вступление его возлюбленной на российский престол). Всю жизнь Бирон держал себя в хорошей физической форме, обожал верховую езду, активно популяризировал ее в качестве прогулок «для здоровья». Напомним: верховая езда – основной вид фитнеса того времени для лиц с положением в обществе. Именно Бирон должен считаться основателем российского коннозаводческого дела. Императрица тоже переняла хобби фаворита, каталась верхом и активно (иной раз чуть ли не силой) пропагандировала сей вид спорта среди подданных. Можно сказать, именно Анна Иоанновна посадила российских дам на лошадей и отправила так гулять по паркам. До сих пор предпочтительнее были прогулки пешком или в экипажах.
В отличие от многих современных ему мужчин Бирон никогда не злоупотреблял декоративной косметикой, пользовался ею умеренно и предпочитал исключительно натуральные тона. Отличался чистоплотностью, ему, императрице и остальным членам семьи Биронов специальный дантист регулярно профессионально чистил зубы (вещь по тем временам крайне редкая, даже сейчас далеко не все посещают кабинет стоматологии с данной целью). Бирон часто мылся (это тоже тогда делали далеко не все), одежду любил роскошную, но только чистую! Ненавидел грязное, дурно пахнущее белье, кое почитал источником всякой заразы. Поэтому императрица лично (!) следила за стиркой и чистотой «высочайшего» белья. Явившиеся грязными во дворец придворные рисковали немилостью. Анна Иоанновна, каким бы мелочным и приниженно бытовым ни казался этот факт, сделала очень много для внедрения в подвластное ей общество чистоплотности и культуры чистки одежды и стирки белья.
Анна была полнее и выше своего избранника. Отличалась широкими плечами, сильными руками и обильной грудью. У нее было смуглое лицо с крупными чертами, длинный нос, длинные черные волосы с завитками у лба и ярко-голубые большие глаза. Испанский дипломат герцог де Лириа, именовавший героиню нашей статьи «совершенная государыня», тем не менее, писал: «Императрица Анна толста, смугловата, и лицо у нее более мужское, нежели женское». Еще более строга оказалась популярная у последующих историков юная графиня Наталья Шереметева, невеста князя Ивана Долгорукого. Ее жениха Анна отправила в ссылку (за попытку возвести на престол после смерти Петра Второго его невесту, свою сестру, написав подложное завещание, – так что за дело). Логично, что Шереметева не пощадила разрушительницу своего благополучия: «…престрашнова была взору, отвратное лицо имела, так была велика, когда между кавалеров идет, всех головою выше, и чрезвычайно толста». Другой мемуарист, граф Миних-сын, личной заинтересованности не имел и отозвался об Анне значительно мягче: «Станом она была велика и взрачна. Недостаток в красоте награждаем был благородным и величественным лицерасположением. Она имела большие карие и острые глаза, нос немного продолговатый, приятные уста и хорошие зубы. Волосы на голове были темные, лицо рябоватое и голос сильный и пронзительный. Сложением тела она была крепка и могла сносить многие удручения».
Анна была говорлива и ласкова с людьми любого звания. Впрочем, в официальной обстановке умела себя держать. Была любопытна до частных сплетен, рассказов о чужой личной жизни и матримониальных планах; обожала непристойные истории, шутки самого низкого пошиба; нередко занималась сватовством, и не без успеха. Обычно язвительная супруга английского посланника леди Рондо довольно долго близко общалась с императрицей. Вот ее мнение: «Когда она говорит, на губах появляется невыразимо милая улыбка. Она много разговаривает со всеми, и обращение ее так приветливо, что кажется, будто говоришь с равным; в то же время она ни на минуту не утрачивает достоинства государыни. Она, по-видимому, очень человеколюбива, и будь она частным лицом, то, я думаю, ее бы называли очень приятной женщиной».
Несмотря на показную грузность, императрица легко и свободно двигалась, много ездила верхом. Пьянство она ненавидела и напрочь изгнала из дворца принятые там ранее попойки. Именно при Анне водка («простая») перестала господствовать за императорским столом, уступив место изысканным винам. Пыталась Анна Иоанновна также бороться с пьянством в обществе – пропагандой, а не делами, иначе пострадали бы доходы казны. Любимым времяпрепровождением Анны была стрельба из ружья или лука (лук она натягивала сама, обладая большой физической силой). Императрица разбиралась в оружии, собрала замечательную коллекцию. Еще одним видом физической культуры, который насаждала Анна среди российских дам, стала охота верхом с собаками: смешение верховой езды и стрельбы.
Нередко историки рисуют Анну Иоанновну буквально просто, простите, тупой. Это не вполне верно. Конечно, при ее дворе была собрана команда шутов, развлекавших свою госпожу выходками самого низкого пошиба. Но и вкуса напрочь она лишена не была. Третьим после стрельбы и верховой езды увлечением Анны был театр. Спроектированный Растрелли Оперный дом, прославившийся интерьером и декорациями от известного итальянского художника Джироламо Бона, вмещал до тысячи человек – огромный для того времени зал! Здесь давались оперы, комедии и интермедии, посещать которые бесплатно мог любой богато одетый человек, если… не опаздывал к началу. Ибо, как приказала Анна, после начала спектакля специальный караул в зал никого не пускал. Представление давали гастролирующие иностранные труппы. Но в 1737 году французский балетмейстер Жан Батист Ланде основал из детей русских придворных служителей небольшую балетную труппу, именно с нее берет свое начало знаменитый отечественный балет. Анна повелела сделать балетную труппу государственным учреждением и выделила средства на ее содержание.
Анна тщательно следила за собой, предпочитала чистоту, часто посещала баню или мылась в ванне. Следила за чистотой своих роскошных волос (придворные медики изобретали дополнительные средства для их укрепления) и ногтями. Стричь последние было доверено статс-даме, пользовавшейся особой симпатией императрицы, Анне Федоровне Юшковой. Родом из простых людей, Анна Федоровна выслужилась при дворе благодаря таланту рассказчицы и умению смешить окружающих, умело передавая неприличные сплетни. Та же особа «пользовала» ногти фаворита и его семейства. Долгая жизнь в бедности приучила Анну экономить на средствах для ухода за кожей. До конца жизни всем кремам она предпочитала растопленное масло, которым смазывалась вместо умывания, и травяные настои: дешевые и испытанные средства. В отличие от большинства современниц Анна никогда не носила париков, предпочитала не очень вычурные прически, не злоупотребляла декоративной косметикой (влияние Бирона?). Красила брови, румянилась, но пудрой и белилами пренебрегала (не потому ли казалась привыкшим к своей белой коже аристократам смуглой?).
Насидевшись в бедности, Анна обожала роскошь, но, в отличие от прежних времен, не делала ее исключительно собственной прерогативой. Если при Петре роскошь подчеркивала статус Екатерины Первой, отделяла ее даже от первых лиц страны, то Анна Иоанновна сделала роскошь доступной для широких слоев знати и никогда не гневалась на подданных за стремление жить «красиво».
Анна, большая гурманка и любительница обильной еды, боялась несвежих продуктов (современники от такого комплекса не страдали) и лично следила за свежестью того, что подавалось к ее столу. Есть легенда: повар был повешен под ее окнами за то, что употребил в блины прогорклое масло. Неумеренность в еде привела Анну, несмотря на физическую активность, к ожирению и повышенному давлению. Для лечения последнего, согласно передовым взглядам позапозапрошлого столетия, ей не раз пускали кровь. Лекарь приносил серебряный таз, удар скальпелем – и «лишняя» кровь изымалась из организма. Процедура, кстати, небесполезная в случае тучности и полнокровия.
Осенью 1740 года Анна, как всегда, много ездила верхом, что вызвало обострение уже имевшейся у нее каменно-почечной болезни. Камни сдвинулись (при вскрытии врачи обнаружили, что они напоминали развесистый коралл), вызвав омертвение почек. 5 (16) октября 1740 года Анна Иоанновна прямо за обеденным столом упала в обморок. 12 дней мучительной агонии – и 17 (28) октября Анны не стало… Она не реформировала моду и индустрию красоты в нашей стране, но принесла в них нечто свое: любовь к верховой езде, чистоплотность, пристрастие к роскоши. Она сама решила, что хорошо и что надо прибавить к эстетическому идеалу, на то она и была самодержицей.
